Олвин терпеливо ждал, но ничего не происходило. Изображение города по-прежнему стояло у него перед глазами во всем своем таком знакомом великолепии и красе -- хотя ни то, ни другое им сейчас не осознавалось. Он уже хотел было спросить Хедрона, а на что, собственно, ему смотреть, как вдруг какое-то внезапное движение приковало его внимание, и он быстро повернул голову, чтобы уловить. Это был всего лишь какой-то краткий миг, что-то на мгновение сверкнуло, и он так и не успел заметить, что же явилось причиной вспышки. Ничто не изменилось; Диаспар оставался точно таким же, каким он его. Однако, переведя взгляд на Хедрона, он увидел, что тот наблюдает за ним с сардонической усмешкой, и снова уставился на город. И теперь это произошло прямо у него на глазах. Одно из зданий на периферии Парка неожиданно исчезло, и на его месте немедленно появилось другое -- совершенно иной архитектуры. Превращение произошло настолько стремительно что, мигни Олвин именно в этот момент, и он ничего бы уже не заметил. В изумлении смотрел он на слегка изменившийся город, но даже и в этот миг потрясения от увиденного мозг его искал объяснений.

Он "подошел" к решетке, выглянул. -- и не увидел ровно. Мгновенный шок был настолько силен, что Олвин чуть не усомнился в собственной памяти: да уж не во сне ли он видел пустыню. Но он тотчас понял в чем тут. Пустыня ни в коей мере не являлась частью Диаспара, и поэтому в том призрачном мире, который он сейчас исследовал, не было и ее изображения.

Его сильно интересовало, каковы успехи этой делегации и как отнесся его город к первому посещению извне за столько миллионов лет -- Похоже, Олвин, что вы просто-таки гений по части розыска всяких удивительных существ,-- суховато произнесла Сирэйнис после того, как поздоровалась с сыном. -- И все же, мне кажется, пройдет еще немало времени, прежде чем вам удастся превзойти нынешнее свое достижение. Настала очередь Олвина изумляться. -- Так, значит, Вэйнамонд прибыл. -- Да, много часов. Он каким-то образом ухитрился проследить траекторию вашего корабля на пути туда -- само по себе поразительное достижение, которое поднимает целый ряд интересных философских проблем. Есть свидетельство того, что он достиг Лиза в тот самый момент, когда вы его обнаружили, а это означает, что он способен развивать бесконечную скорость. Но и это еще не. За последние несколько часов он дал нам такой объем знаний по истории, который превышает все, что, как мы предполагали, может существовать. Олвин глядел на нее в полном изумлении.

Его начало терялось в тумане Веков Рассвета, когда люди впервые научились сознательно использовать энергию и пустили по городам и весям свои лязгающие машины. Пар, воду, ветер -- все запрягли они в свою упряжку на некоторое время, а затем отказались от. На протяжении столетий энергия горения давала жизнь миру, но и она оказалась превзойдена, и с каждой такой переменой старые машины предавались забвению, а их место занимали новые. Очень медленно, в течение тысячелетий, люди приближались к идеальному воплощению машины -- воплощению, которое когда-то было всего лишь мечтой, затем -- отдаленной перспективой и, наконец, стало реальностью: НИ ОДНА МАШИНА НЕ МОЖЕТ ИМЕТЬ ДВИЖУЩИХСЯ ЧАСТЕЙ Это был идеал.

Вне всякого сомнения, таких цветов, как эти, на самом деле в природе не существовало. Алистра была заворожена их красотой. Она, похоже, думала, что Олвин и привел-то ее сюда единственно для того, чтобы полюбоваться на. Некоторое время он наблюдал за девушкой, весело и легко перебегающей от окна к окну, и сам радовался радости каждого ее открытия. В полупокинутых зданиях по внешней границе Диаспара таились сотни таких вот мест, и какие-то скрытые силы, следящие за ними, непрестанно поддерживали их в безупречном состоянии. В один прекрасный день приливная волна жизни, возможно, снова хлынет сюда, но до поры этот древний сад оставался тайной, существующей только для них -- Нам -- дальше,-- проговорил наконец Олвин. -- Ведь это только начало. -- Он прошел через одно из окон. иллюзия разрушилась.

• Это не тревожило Джезерака, хотя он прекрасно понимал, о чем они думают.
• Олвин не получил ответа на свой вопрос, но задать его снова не решился.
• Воскликнул вдруг Хилвар, указывая на экран.
• Жизнь, конечно, не может изначально возникнуть в безвоздушном пространстве, но она вполне в состоянии развиться в формы, способные в нем выжить.
• Да, зал был на месте и оказался даже обширнее, чем Элвин осмеливался предположить - но где же Компьютер.
• И это не .
• Наверное, Каллистрон знал, что делает, и именно этот путь и вел к дому.

Он был разочарован. - Могу ли я задать один вопрос. - вежливо обратился Элвин к Президенту. - Центральный Компьютер, как я понимаю, одобрил ваши В обычных обстоятельствах такой вопрос выглядел бы бестактным. Совет не обязан был подтверждать свои решения или объяснять, почему он к ним пришел. Но Элвин был в привилегированном положении, поскольку он уже воспринимался как доверенное лицо Центрального Компьютера. Вопрос явно вызвал некоторое затруднение, и ответ был дан очень неохотно.

Джезерак устроился поудобнее в глубинах только что созданного им кресла. Ситуация становилась интересной, и он хотел проанализировать ее по возможности полнее. Но вряд ли он сможет многое узнать, если только Хедрон не проявит желания сотрудничать. Он должен был предвидеть, что Элвин когда-нибудь повстречает Шута - и последствия этой встречи будут непредсказуемыми. Шут был единственным человеком в городе, которого тоже можно было назвать эксцентричным - но даже его эксцентричность была запланирована творцами Диаспара. Очень давно было обнаружено, что без некоторой доли преступлений или беспорядков Утопия скоро сделается невыносимо унылой. Преступность, однако, по самой природе вещей не могла гарантированно сохраняться на оптимальном уровне, требуемом социальным равновесием. Если она разрешалась и регулировалась, то переставала быть преступностью. Должность Шута и была решением, - на первый взгляд наивным, на деле же глубоко утонченным - найденным создателями города.