Элвину показалось, что в кабине внезапно стало очень холодно, и родовой кошмар Пришельцев всплыл перед. Напряжением воли, истощившим все его силы, он удержал свой разум от паники. - Оно не опасно. - спросил. - Не следует ли бежать на Хилвар не ответил на первый вопрос - только на второй. Его голос был очень слабым, но в нем не чувствовалось тревоги или страха. Скорее он нес в себе бездну изумления и любопытства, словно Хилвар наткнулся на нечто столь удивительное, что не желал возиться с нетерпеливыми расспросами - Ты опоздал, - сказал. - Оно уже. С тех пор, как сознание впервые снизошло на Ванамонда, Галактика уже не раз обернулась вокруг своей оси.

Ох и расстроятся они, когда Олвин испытал острое чувство возбуждения и радости, когда за Хилваром проследовал в дом. Теперь он встречался с правителями Лиза куда более на равных, нежели. И хотя он и не испытывал к ним никаких мстительных поползновений, все равно приятно было сознавать, что теперь он -- хозяин положения, располагающий силами, истинной мощи которых не представлял себе и Двери комнаты, где происходила конференция, оказались запертыми, и прошло некоторое время, прежде чем Хилвару удалось привлечь внимание находящихся внутри. Сенаторы, казалось, были настолько поглощены своими проблемами, что пробиться в их раздумья представлялось едва ли не безнадежным делом. Но вот стены словно бы неохотно скользнули в стороны, и Олвин быстро вдвинул своего робота в комнату. Трое сенаторов так и застыли в своих креслах, когда робот подплыл к ним, но на лице у Сирэйнис просквозил лишь едва уловимый след удивления. Возможно, Хилвар уже послал ей предупреждение, а может быть, она и сама ожидала, что рано или поздно Олвин возвратится. -- Добрый вечер,-- вежливо произнес Олвин с такой интонацией, будто столь неожиданное и необычное его появление было самым что ни на есть привычным пустяком.

Интересно знать, однако, смотрел ли Хедрон хоть раз на пустыню, видел ли тонущие на Западе звезды. - Нет, - сказал Хедрон, словно отвечая на его невысказанные вслух мысли. - Я никогда раньше здесь не. Но узнавать о необычных происшествиях в городе - мое развлечение, а с тех пор, как Башню Лоранна посещали в последний раз, прошло уже очень много времени. Элвина слегка удивило, каким образом Хедрон узнал о его прежних визитах. Но он тут же перестал думать об. Диаспар был полон глаз, ушей и других, более тонких органов чувств, информировавших город обо всем происходящем в нем. Кто угодно, проявив достаточную заинтересованность, мог без труда найти способ подключиться к этим каналам.

Мастер обещал. Ситуацию это ничуть не прояснило. Прежде чем Олвин смог продолжить свой допрос, Хилвар вмешался. Вопросы, которые он задавал, были так терпеливы, он говорил с таким участием и в то же самое время с такой настойчивостью и убедительностью, что Олвин решил ни в коем случае не прерывать его, хотя его так и подмывало вступить в разговор. Ему не хотелось признаваться себе, что Хилвар превосходит его по развитию, но не было ни малейших сомнений в том, что дар друга общаться с животными простирается даже на это фантастическое существо. И более того -- чудище, похоже, откликалось. Его речь стала более разборчивой, и если сначала это странное создание отвечало столь кратко, что выходило чуть ли не грубо, то, по мере того как развивалась беседа, оно стало отвечать на вопросы подробно и даже само уже сообщало кое-какую информацию, о которой его и не спрашивали.

И все же Олвин отказывался признать крушение своих планов, как бы смутны они ни были, и теперь воспринимал слова Сирэйнис только краешком сознания. Он понимал и фиксировал в памяти все, что она говорила, а сам в это же время мысленно снова возвращался в Диаспар, стараясь представить себе все те препятствия, которые могут оказаться воздвигнутыми на его пути. Заметно было, что Сирэйнис чувствует себя не в своей тарелке. В голосе у нее звучала едва ли не мольба, и Олвин отлично понимал, что она обращается не только к нему, но и к своему сыну. Она прекрасно отдавала себе отчет в том взаимопонимании, в той приязни, которые выросли между ними за дни им совместного путешествия. Пока мать говорила, Хилвар внимательно глядел на нее, и Олвину казалось, что в этом его взгляде отражалась не только известная обеспокоенность, но и некоторая доля критицизма. -- Мы вовсе не хотим принуждать вас делать что-либо против вашей воли. Но, безусловно, вы должны понимать, что именно произойдет, если Диаспар и Лиз встретятся. Между нашими двумя культурами простирается пропасть столь же бездонная, как и та, что некогда разделяла Землю и ее древние инопланетные колонии. Подумайте хотя бы об одном этом факте, Олвин.

• Тем не менее, я не понимаю, какой мне толк от этого знания.
• Олвин поразмыслил -- так ли это будет на самом деле.
• Раньше, чем председатель смог ответить, в тишине зала раздался голос -- ясный и спокойный.
• Элвин понял, что о своем происхождении он здесь больше ничего не узнает.
• Только преданность другу удерживала его в этом мире, не имеющем ничего общего с его собственным.
• Олвин сейчас находился в состоянии огромного напряжения, и было бы опрометчиво думать, что это вот внезапное исправление его характера может вдруг обернуться чем-то постоянным.
• Несмотря на изобилие сюрпризов, которыми животный мир Лиса одарил Элвина, его значительно больше поразили предельные состояния человеческой жизни.

Когда он достиг Эрли, уже почти стемнело, и домики плавали в озерцах света. Элвин держался в тени и почти добрался до дома Серанис, когда был обнаружен. Внезапно раздалось сердитое, пронзительное жужжание, и в поле зрения появились огромные машущие крылья. Элвин невольно подался назад, испугавшихся яростной атаки; затем он сообразил, что происходит. Криф опять выражал свое негодование по отношению ко всему, способному летать без помощи крыльев. Не желая причинять вред прекрасному, но глупому существу, Элвин остановил робота, вынужденно смирившись с градом сыпавшихся на него ударов.

Воля безумца, умершего миллиард лет назад, отсекала его от истины. - Ты, возможно, прав, - сказал Центральный Компьютер, - утверждая, что Великие никогда не существовали. Но это не означает, что они никогда не будут существовать. Последовало новое длительное безмолвие. Сознания обеих машин опять вступили в осторожный контакт, а Элвин раздумывал над смыслом услышанного. А затем, без всякого предупреждения, он оказался в Шалмиране. Огромная черная чаша, пожирающая, не отражая, солнечный свет, ничуть не изменилась с того момента, когда Элвин ее покинул. Он стоял среди руин крепости, глядя на озеро, неподвижные воды которого указывали, что гигантский полип был теперь рассеянным облаком простейших организмов, а не объединенным разумным существом.